Мужчина оторопел — из канализационного люка на него смотрели собачьи глаза
В тот вечер Никита брёл по улице, засунув руки поглубже в карманы потёртой кожанки. В ушах всё ещё звенели последние слова жены: «Ты совсем перестал меня понимать!» А началось-то всё с какого-то дивана…
– Лен, ну зачем нам новый? – пытался он достучаться до разума супруги. – У нас ипотека, машину чинить надо…
– Вот именно – твою машину! А на мои просьбы тебе плевать!
И понеслось. Будто прорвало плотину: и носки по квартире разбрасывает, и с тёщей недостаточно вежлив, и карьеру не делает… Десять лет брака уместились в получасовой монолог о его несостоятельности как мужа.
Никита тряхнул головой, отгоняя неприятные воспоминания. Октябрьский ветер швырял в лицо колючую морось – типичная питерская погода. Но домой возвращаться…
Нет. Только не сейчас.
И тут он замер. Потому что услышал сквозь уличный шум странные звуки, напоминающие тяфканье. Оглядевшись вокруг, Никита никого не увидел. Тяфканье продолжалось, но было оно каким-то приглушенным. Прислушавшись повнимательнее, Никита сообразил, что лай звучит из канализационного колодца.
Крышка его была немного сдвинута, вполне достаточно для того, чтобы небольшая собачка могла провалиться. Кое-как он отодвинул крышку полностью и заглянул в темноту. Из глубины колодца на него смотрела пара глаз. Собачьих глаз – испуганных, молящих о помощи.
– Твою ж… – Никита присел на корточки, не обращая внимания на лужу под ногами. В тусклом свете фонаря блеснул мокрый чёрный нос. – Как же ты туда угодил, бедолага?
Где-то в глубине колодца мелькнул рыжий хвост, и собака тихо заскулила. Этот звук… Господи, да в нём было столько отчаяния!
*»Ладно, не моё дело,»* – подумал Никита, выпрямляясь. Сделал шаг. Второй…
И остановился.
– Чёрт с тобой, – пробормотал он, доставая телефон.
Следующий час превратился в какой-то сюрреалистический квест:
– Служба спасения? Да, собака в колодце… Что значит «не наш профиль»?!
– МЧС? А, понятно – «только угроза жизни человека»…
– Коммунальщики? Алло! Алло! – в ответ гудки.
Промокший насквозь, он всё ещё пытался подманить пса куском колбасы, купленной в круглосуточном магазине. Рыжий хвост мелькал то тут, то там, но ближе не подходил.
– Помощь нужна?
Никита обернулся. Два девичьих силуэта возникли будто из ниоткуда – как призраки в этой промозглой ночи.
– Катя, – представилась одна из них, светя телефонным фонариком в колодец. – О господи, да он же совсем щенок! Давайте помогу…
Её подруга (кажется, Марина?) убежала за верёвкой, а Катя… Катя оказалась тем ещё командиром:
– Так, я спускаюсь – я легче. Вы страхуете.
– Погодите, вы что?! Там же грязь, крысы…
Но она уже примеряла страховочную верёвку, принесенную Мариной:
– Ой, да ладно! Я в детстве только на деревья и не лазила. А крысы там уже давно разбежались от такого лая.
И Катя ловко стала спускаться вниз.
Через несколько минут она уже появилась на поверхности, прижимая к груди грязного, непонятно какого окраса щенка.
Обменявшись телефонами, спасатели довольные разошлись.
Домой Никита вернулся за полночь – грязный, мокрый, пропахший канализацией, с дрожащим рыжим комком подмышкой. Лена встретила его в дверях, и по её лицу он понял: это война.
– Только не говори, что ты притащил эту дворнягу к нам!
– Переночует в ванной. Завтра придумаем что-нибудь…
– Нет! – в голосе жены звенела сталь. – Или я, или собака. Выбирай!
Знаете, бывают моменты, когда одна фраза может перевернуть всю жизнь. Вот эта – перевернула.
– Знаешь что, Лен? – тихо сказал Никита. – Я три часа пытался спасти живое существо. Замёрз, промок, испачкался… А ты даже не спросила – всё ли со мной в порядке.
Утром Лена уехала к маме. С чемоданом и длинным списком претензий.
А Катя… Катя стала заходить проведать «спасённую душу». Сначала раз в неделю, потом чаще. Оказалось, что разговаривать с ней удивительно легко – будто знакомы сто лет. Она смеялась над его шутками (даже самыми дурацкими!), слушала истории о работе и… понимала. Просто понимала – без нотаций и упрёков.
И глаза у неё были такие же добрые, как у того щенка в колодце.
Барбос (так назвали собаку) рос не по дням, а по часам. Превратился в настоящего красавца – умного, весёлого, преданного. Каждый вечер встречал Никиту с работы – хвост винтом, язык набок, счастье в глазах.
Через месяц они с Катей случайно встретили Лену в торговом центре. Та окинула их троих (Барбос, конечно, был с ними) холодным взглядом и демонстративно отвернулась.
А Никита вдруг понял: он ни о чём не жалеет.
Говорят, время лечит. Но иногда оно делает гораздо больше – переписывает всю жизнь заново, как чистовик после черновика. Именно так случилось с Никитой.
Прошло полгода. Зима сменилась весной, а бракоразводный процесс – новыми отношениями. Барбос вымахал в крупного красавца-пса, который теперь не просто жил в квартире – он стал настоящим хозяином положения.
– Ты только посмотри, что он опять сделал! – Катя со смехом показывала на разодранную подушку. – Это уже третья за месяц!
Никита только улыбался. После развода с Леной (тихого, но болезненного – как удаление больного зуба) он научился относиться к таким мелочам философски. Подумаешь, подушка!
Зато, когда приходишь домой, тебя встречают не упрёки, а радостный лай и тёплые объятия.
Катя… Она оказалась полной противоположностью Лены. Где та видела проблемы, эта находила решения. Где бывшая жена закатывала глаза, новая девушка заливисто смеялась.
– Знаешь, – сказала она однажды вечером, почёсывая Барбоса за ухом, – а ведь я тогда специально возвращалась.
– В смысле?
– Ну, в ту ночь. Мы с Маринкой шли из кино, увидели тебя у люка… Прошли мимо. А потом я подумала: «А вдруг человеку правда нужна помощь?» И вернулась. Марина, конечно, крутила пальцем у виска – мол, маньяк какой-нибудь попадётся…
Никита притянул её к себе:
– А я, между прочим, очень даже приличный маньяк!
Они много смеялись в тот вечер. А потом случилось то, чего никто не ожидал – Лена позвонила.
– Я… это… зайти хотела, – голос в трубке звучал неуверенно. – Вещи кое-какие остались. И вообще…
Никита переглянулся с Катей. Та пожала плечами: решай сам.
Бывшая жена переступила порог квартиры как-то боком – будто боялась спугнуть прошлое. Огляделась: те же обои, та же мебель (кроме нового дивана, конечно), и всё же… Всё другое.
Барбос, против ожиданий, не залаял. Подошёл, обнюхал её туфли и… завилял хвостом.
– Ничего себе вымахал, – Лена нервно теребила сумочку. – А помнишь, какой облезлый был?
– Помню, – Никита смотрел на бывшую жену и удивлялся: куда делась та стерва, которая полгода назад устраивала скандалы из-за каждой мелочи? Перед ним стояла растерянная женщина, будто не знающая, зачем пришла.
– Я это… К маме переехала. Насовсем. Квартиру свою сдаю… – она говорила рублеными фразами, избегая смотреть на Катю. – И знаешь… Я тогда погорячилась. Ну, с собакой этой…
Повисла пауза. Барбос переводил умный взгляд с одного человека на другого, словно пытаясь понять, что происходит.
– А я, представляешь, собаку завела, – вдруг призналась Лена. – Такую маленькую болонку. Всё думала – зачем? А теперь понимаю: одной как-то… пусто.
Когда она ушла, унося коробку со старыми фотоальбомами, Никита почувствовал странное облегчение. Будто последний камень с души упал.
– О чём думаешь? – Катя положила голову ему на плечо.
– О том, как странно всё складывается. Если бы не тот люк, не этот рыжий разбойник…
– То мы бы не встретились?
– Именно.
– Знаешь, – задумчиво произнесла Катя, – говорят, что собаки появляются в нашей жизни неслучайно. Они приходят, чтобы научить нас чему-то важному.
– И чему же научил нас этот хвостатый профессор?
– Может быть… – она улыбнулась, глядя на засыпающего пса, – тому, что иногда нужно просто довериться судьбе? Даже если она приходит к тебе в образе грязного щенка из канализации.
Никита обнял её крепче. За окном шумел вечерний город, на плите закипал чайник, а на новом диване дремал рыжий пёс – самое обычное счастье, правда?
Но разве не из таких вот мелочей и складывается настоящая жизнь?
Через год они поженились – в небольшом загородном отеле, куда, конечно же, взяли с собой Барбоса. На свадебных фотографиях он выглядел настоящим джентльменом – в галстуке-бабочке и с важным видом.
А ещё через полгода Катя шепнула мужу:
– Кажется, нашему хвостатому спасителю придётся привыкать к роли старшего брата…
Но это уже совсем другая история
