Тракторист узнал, что зек затащил его дочь в сарай. Вломился внутрь и побледнел от увиденного

Вечерело. На горизонте догорал закат, окрашивая небо в багровые оттенки. Тракторист Иван, возвращаясь с поля, услышал тревожные крики. В деревне редко случалось что-то серьезное, но этот голос… Он мгновенно узнал его.

— Папа!

Иван рванулся к сараю, откуда доносился крик. Кто-то видел, как бывший зек, недавно освободившийся и обосновавшийся в деревне, схватил его дочь Катю и потащил внутрь. Сердце бухнуло в грудь с такой силой, что дыхание перехватило.

Он добежал до сарая, с ходу выбил дверь, и… застыв, побледнел.

Посреди сарая Катя стояла на коленях, трясущимися руками зажимая рану на груди мужчины. Рядом валялся нож, кровь пропитывала солому.

— Папа… он… он хотел убежать… я защищалась…

Осужденный, бывший преступник, а теперь просто раненый человек, тяжело дышал, глядя на Ивана глазами, полными отчаяния.

— Я не… не хотел зла… — прохрипел он, пытаясь дотянуться до раны.

Иван шагнул вперед, но ноги его не слушались. Взгляд упал на Катю — лицо побледнело, губы дрожали.

— Он… он пришел попрощаться, папа… Он спас меня… от тех, кто хотел похуже… но я испугалась…

Иван чувствовал, как реальность рушится под тяжестью осознания. Его сердце разрывалось между яростью и ужасом.

— Надо помочь… — шепотом сказала дочь, сжимая его руку.

А вдалеке, в сгущающихся сумерках, уже слышались голоса приближающихся людей.

Иван тяжело сглотнул, взгляд метался между дочерью и истекающим кровью мужчиной. Его разум все еще отказывался принимать происходящее. Только что он думал, что идет спасать Катю, а теперь перед ним — раненый человек, которого, похоже, несправедливо осудил в мыслях.

— Папа… — Катя с мольбой посмотрела на него. — Он не причинял мне вреда… Я испугалась… и ударила…

Иван стиснул зубы. Часть его еще кипела гневом: как этот человек посмел даже приблизиться к его дочери? Но в глазах мужчины он видел не злобу, не агрессию — лишь боль.

Снаружи уже слышались шаги, чьи-то голоса. Люди шли к сараю — кто-то из соседей явно донес, что тут случилось неладное. Если они увидят окровавленного зека, разбираться никто не станет. В деревне его не любили, слишком темное прошлое, слишком резкий взгляд.

— Надо убираться отсюда, — глухо сказал Иван и быстро нагнулся к раненому.

Тот застонал, когда Иван подхватил его под плечи. Катя не растерялась, схватила тряпку, попыталась хоть как-то прижать рану.

— Папа, что ты делаешь? — прошептала она.

— Позже объясню.

Ему самому было трудно понять. Может, он не хотел, чтобы его дочь жила с грузом вины? Может, почувствовал, что тут не все так просто?

Они выскользнули через заднюю дверь, шаги за спиной приближались.

— Иван, ты там? Чего дверь выбил? — раздался голос соседа.

Иван ускорился. Он знал, что в лесу, за окраиной деревни, есть старая избушка, заброшенная с войны. Там можно перевести дух.

Когда они наконец остановились в тени деревьев, мужчина застонал, теряя сознание. Иван присел рядом, посмотрел на него, потом на Катю.

— Рассказывай.

Катя судорожно вздохнула.

— Пап, он пришел ко мне… Сказал, что хочет уехать из деревни, что его ищут какие-то люди. Он раньше был в плохой компании, но вырвался… А теперь они хотят, чтобы он снова им служил. Он спас меня… когда те подонки пытались меня схватить у реки. Я испугалась, не поняла, кто на кого нападает… Он просто хотел спрятаться здесь, пока не уйдет поезд…

Иван вытер вспотевший лоб. Теперь все стало еще запутаннее.

— Если он прав… если за ним действительно охотятся, то эти люди могут вернуться.

Катя кивнула, сжав пальцы.

— Они вернутся.

В темноте леса Иван почувствовал, как что-то холодное сжало его сердце. Он думал, что сегодня его самая большая проблема — защитить дочь от зека. Но теперь казалось, что впереди надвигается совсем другая, куда более страшная опасность.

Иван сжал кулаки. Все внутри кипело — страх за дочь, недоверие к этому человеку, злость на себя за поспешные выводы. Но одно он понял точно: если Катя права, то они все в опасности.

Раненый застонал, открывая мутные от боли глаза.

— Уходите… — прохрипел он. — Они придут… скоро…

Иван посмотрел на дочь. Катя уже не дрожала, лицо было серьезным, решительным.

— Пап, мы не можем его бросить, — твердо сказала она.

Тракторист тяжело вздохнул. Время поджимало. Если те люди действительно шли за зеком, то им нужно действовать быстро.

— Ладно, — буркнул Иван, — но сперва тебя надо залатать, мужик.

Он оставил Катю с раненым, а сам побежал к дому за аптечкой. В деревне многие держали лекарства на случай ранений — то трактор ногу прищемит, то коса соскользнет. Сгреб бинты, спирт, иглу с ниткой и поспешил назад.

Когда он вернулся, Катя уже рассказывала о том, что случилось у реки. Иван не сразу разобрался, кто есть кто, но одно понял точно: раненый был не врагом.

— Ты уверен, что они придут? — спросил Иван, накладывая повязку.

Зек кивнул.

— Да. У меня был их товар. Деньги я сжег. Теперь они хотят крови.

Иван выругался.

— Значит, ждем гостей.

Последняя ночь

Они спрятались в старой избушке на краю леса. Иван взял с собой ружье — в деревне такие вещи были под рукой. Катя нашла топор.

Часа через два вдалеке послышался звук мотора. В лесной темноте вспыхнули фары.

— Они здесь, — прошептала Катя.

Иван стиснул зубы. Он всю жизнь работал трактористом, а не солдатом, но семью в обиду не даст.

Но как только неизвестные вышли из машины, по лесу раздался другой звук — вой сирены.

— Полиция?! — удивился Иван.

Из темноты вынырнули несколько человек в форме. Гости попытались сбежать, но их тут же повалили на землю.

Иван только выдохнул, когда к нему подошел старый знакомый — участковый Василич.

— Откуда ты тут? — удивился тракторист.

— Катя успела записку оставить у Марьи перед тем, как в лес ушли, — ухмыльнулся участковый. — Дошло до нас, что неладное творится. Навели справки… Оказалось, твой зек и впрямь вляпался в нехорошую историю. Но правду говорил. Эти подонки давно в розыске.

Катя облегченно выдохнула, а Иван, наконец, почувствовал, как напряжение спадает.

— Так что теперь? — спросил он.

— Теперь пусть этот герой едет в больницу. А там посмотрим… Может, и снимем с него вину, раз помог поймать банду.

Иван хмыкнул, а Катя впервые за весь вечер улыбнулась.

Прошло несколько месяцев…

Весна вступала в свои права. В деревне все уже забыли про ту историю, а тракторист Иван снова работал в поле.

Однажды к их дому подъехала машина. Из нее вышел тот самый зек — теперь уже не преступник, а свободный человек.

— Спасибо, Иван, — сказал он, протягивая руку.

Тракторист посмотрел на него, а потом молча пожал ладонь.

Катя стояла рядом, и ее глаза сияли.

Все закончилось. И в этот раз — хорошо.

Конец.