«Патологоанатом восхитился девушкой на столе… Но едва прикоснувшись, застыл в ужасе…»

«Патологоанатом восхитился девушкой на столе… Но едва прикоснувшись, застыл в ужасе…»

Обычно для Алексея Анатольевича каждая смена была рутиной. Он привык видеть смерть, ощущать её холодный след в теле, исследовать её причины с научной скрупулёзностью. Но сегодня что-то пошло иначе.

На каталке лежала молодая девушка, лет двадцати пяти. Бледная, но удивительно красивая. Её черты лица были мягкими, будто она просто спала, а не ушла в мир иной. Волосы русыми волнами спадали на белый простынь, а на губах застыла лёгкая, почти призрачная улыбка.

— Молодая… жаль, — пробормотал Алексей, глядя в медицинскую карту. «Причина смерти не установлена. Обнаружена без признаков насильственной смерти».

Он склонился над ней, протянул руку, чтобы коснуться кожи… но едва пальцы коснулись её запястья, он замер.

Под кожей что-то едва уловимо пульсировало.

Пульс.

Немыслимо. Он автоматически бросился к её шее, к лучевой артерии — да, слабый, но ритмичный удар.

Девушка была жива.

Шок прошёл волной по всему его телу. Он не мог поверить — столько лет работы, и ни разу не сталкивался с таким. Как? Почему врачи в морге не заметили?

Дыхание прервалось, когда он увидел её веки — они дрогнули. А затем медленно приоткрылись.

Её глаза были ледяного голубого цвета.

И в них была осознанность.

— Где… я? — её голос был слабым, но живым.

Алексей Анатольевич почувствовал, как ледяной пот проступает у него на лбу.

Эта история, возможно, стала бы для него обычным медицинским казусом… если бы в тот же момент за его спиной не раздался скрип двери и не прозвучал голос медсестры:

— Доктор… но она умерла вчера. Мы оформляли документы.

Он посмотрел на девушку снова. Её губы приоткрылись в улыбке, но теперь в ней было нечто неестественное.

И тогда он понял — эта история только начинается…

Алексей Анатольевич сделал шаг назад, едва не споткнувшись о каталку. Девушка, которую он только что считал мёртвой, медленно села, её волосы с шелестом скользнули по плечам.

— Вчера… — она словно пробовала это слово на вкус, её голос был чуть хриплым, будто после долгого молчания.

Медсестра за его спиной ахнула, сжав ладонь у груди.

— Это… невозможно…

Но Алексей не мог позволить себе панику. Он был врачом, человеком науки. Всё должно было иметь логическое объяснение.

— Как вас зовут? — он попытался сохранять хладнокровие, хотя внутри всё сжималось в комок тревоги.

Девушка моргнула, посмотрела на него с лёгким удивлением, а затем её взгляд стал пустым.

— Я… не помню, — она нахмурилась, будто что-то искала в своей голове.

Алексей быстро подошёл к каталке, проверил пульс — теперь он был чётче. Кожа, совсем недавно ледяная, начинала теплеть. Это не могло быть посмертным спазмом или ошибкой. Она действительно ожила.

Но как?

Он бросил взгляд на медицинскую карту. Имя: Марина Руднева. Двадцать шесть лет. Найдена в собственной квартире без видимых повреждений. Вскрытие не проводилось — причина смерти так и не была установлена, поскольку её тело поступило в морг всего несколько часов назад.

Алексей перевёл взгляд на девушку, и внезапно его охватила новая волна ужаса.

Марина снова улыбнулась.

— А ведь ты мне знаком…

Слова застряли у него в горле.

— Мы встречались раньше? — спросил он, сам не понимая, почему его голос дрогнул.

— Да, — она склонила голову набок, пристально глядя на него. — Только… ты не должен был меня помнить.

— Что?

Но вместо ответа девушка внезапно вскочила с каталки. Её движения были неестественно быстрыми, и прежде чем он успел что-либо сделать, она оказалась совсем рядом, так, что он мог разглядеть тонкую сетку капилляров под её кожей.

— Мы уже встречались, доктор… — прошептала она, наклоняясь ближе.

Внезапно свет в морге замигал. Оборудование издало странный треск.

А затем… Алексей вспомнил.

Год назад. Он видел её.

Но тогда она лежала на другом столе. Вскрытие было проведено. И причина смерти была установлена без тени сомнений — передозировка.

Марина Руднева не просто умерла вчера.

Она умирала снова и снова. И каждый раз… возвращалась.

Алексей Анатольевич почувствовал, как холод пробежал по его позвоночнику. Воспоминание всплыло перед глазами с пугающей чёткостью: он сам проводил вскрытие Марины Рудневой год назад. Видел её тело, читал заключение о смерти. Это был несомненный факт.

И всё же она стояла перед ним, тёплая, живая… и с той же таинственной улыбкой.

— Это невозможно… — прошептал он, не отводя взгляда.

Марина слегка склонила голову набок, словно изучая его.

— А что, если возможно? — тихо ответила она. — Ты ведь видел меня мёртвой. А теперь я стою здесь. Разве этого недостаточно?

Свет в морге мигнул снова, и на секунду помещение погрузилось в темноту. Когда лампы снова зажглись, девушка исчезла.

Алексей обернулся, сердце бешено колотилось в груди.

— Она… куда? — медсестра прижала руки к губам, едва сдерживая крик.

Но в морге никого не было.

Только каталка с белой простынёй, под которой больше не было тела.

Только медицинская карта, в которой было записано её имя.

Только холод, пробирающий до костей.

Позже Алексей попытался объяснить случившееся. Искал ошибки в документах, проверял камеры наблюдения. На записи он увидел, как сам стоит возле каталка… но разговаривал в пустоту.

Марину так и не нашли.

Но с тех пор, каждый раз, когда Алексей выходил из больницы поздним вечером, он чувствовал чей-то взгляд в темноте.

А иногда… на стекле его машины появлялся отпечаток ладони.

И в этом отпечатке угадывалась улыбка.