— Теперь, когда у тебя отличная работа, можешь подыскать мне жильё — Сказал брат

Я никогда не предполагала, что предательство может прийти не только от мужа, но и от самых близких мне людей. Телефон дрожал в моих руках, пока я пыталась осознать услышанное. Родители, которых я считала своей опорой, встали на сторону того, кто требовал от меня невозможного. Зеркальная стена моей квартиры отражала женщину с искаженным гневом лицом — я с трудом узнавала себя.

Мое замужество с Александром выглядело как идеальная история, пока годы не начали оставлять следы на моем теле и лице. Он был образцовым семьянином: трудолюбивым, заботливым и искренне любящим. Вместе мы стремились покинуть провинциальный поселок и обосноваться в областном центре, мечтая о собственном жилье. Рождение двух дочерей принесло радость, но и немало испытаний: моя красота увядала под бременем материнских забот. В то время как Александр нашел утешение в объятиях молодой коллеги, свободной от семейных обязательств.

Развод стал болезненным ударом, от которого я оправлялась месяца. Все попытки наладить личную жизнь оказались неудачными — доверие к мужчинам было подорвано навсегда. Однако одиночество не пугало меня: у меня были любимые дочери, уютная квартира, которую бывший муж оставил нам, и стабильная работа. Отсутствие спутника жизни перестало казаться трагедией.

Энергию, ранее направленную на семейные отношения, я перенаправила в профессиональную сферу. Мое усердие и компетентность были быстро оценены руководством, и продвижение по службе не заставило себя ждать. Это было необходимо — воспитание дочерей требовало все больших расходов, и мне хотелось позволить себе маленькие радости. Занятия в спортзале и походы в салон красоты стали частью жизни, изначально из желания доказать бывшему мужу свою привлекательность, но постепенно превратились в заботу о себе ради себя.

Алименты от Александра приходили нерегулярно и в скромных размерах.

— У меня новые обязательства, — оправдывался он. — Плачу за съемное жилье, понимаешь.

Я понимала, что молодая супруга требует дорогих подарков, экзотических путешествий и модной одежды. Больно было осознавать, что это происходит за счет детей. Отец почти не уделял им времени — новая жена ревновала к каждой минуте, проведенной с дочерьми от первого брака. Девочки, недополучая отцовского внимания, требовали его от меня, и я металась между работой и материнскими обязанностями.

От родителей помощи ждать не приходилось. Они жили в том же поселке, откуда мы с Александром переехали в город. Сначала я просила их посидеть с внучками на выходных или каникулах, сама привозила девочек к дедушке с бабушкой. Но это оказалось провальным — в родительском доме уже не было места.

Мой младший брат Степан тоже создал семью: женился, вскоре появились двое сыновей. Четверо взрослых и двое детей ютились в старом доме, который давно нуждался в капитальном ремонте. Представить, как там помещается такая толпа, было трудно.

После первого же визита мои дочери категорически отказались ехать к родственникам снова. Я заставила их еще дважды, полагая, что они просто капризничают. Но вскоре поняла: девочкам там действительно некомфортно. В тесноте вспыхивали постоянные ссоры из-за места, игрушек и еды.

Решив больше не мучить детей, я прекратила поездки в поселок. Но дело было не только в недостатке пространства. При хороших отношениях и в тесноте можно жить дружно, но между мной и Степаном дружбы не было.

Брат работал на местном предприятии за копейки, едва сводя концы с концами, содержая семью из четырех человек. Съехать от родителей он не мог — денег на аренду, тем более на покупку жилья, не было. Степан считал меня баловнем судьбы: щелкнула пальцами — получила квартиру. То, что она досталась ценой разрушения брака, его не волновало. Хорошую работу я тоже, по его мнению, получила незаслуженно.

— Просто повезло, — бросал он при упоминании о карьерных достижениях.

Степан мечтал жить в городе, но почему-то ждал, что все произойдет само собой. Между тем я с Александром много лет работала ради переезда из поселка. Я трудилась и сейчас, чтобы обеспечить дочерей и не нуждаться самой. Если бы сидела сложа руки, ожидая милости от судьбы, наверное, до сих пор прозябала бы в родительском доме, как Степан.

Жена брата не работала, считая, что добывание денег — мужская задача. Она тоже, похоже, ждала, когда удача свалится на Степана, а время шло, дети росли в нужде, а успех не приходил.

Брат иногда прямо говорил, что не рад моему визиту.

— Сиди у себя в городе, — ворчал он. — Толку от тебя никакого. Хоть колбасы бы принесла.

Каждый раз я привозила племянникам сладости, игрушки — все, что могла себе позволить для их радости. Но и это Степана не устраивало.

— Игрушками сыт не будешь, — говорил он, наблюдая, как племянники с восторгом хватают подарки и разбегаются по дому. — И еще что-то везла?

Такое отношение ранило. Постепенно я перестала навещать родителей даже одна. Если что-то случится — сами свяжутся, мой номер у них есть.

Грустно было смотреть на отца с матерью. Выгнать Степана они не могли — слишком его жалели. Да и внуков любили. Чем бы я могла им помочь? Продукты привозить — отказывались. Денег давать — все равно попадут к Степану с женой, а спонсировать взрослого брата не хотелось. Попросил бы по-человечески — помогла бы, а так, сквозь зубы, с постоянным недовольством… Нет уж, увольте. У меня и без того забот хватает.

Так и жили мы: каждый в своем мире. И мой мир меня вполне устраивал. Я даже начала откладывать деньги на образование дочерей. Они еще малы, но кто знает, что будет дальше. А если в вуз поступят бесплатно, эти накопления пойдут на первоначальные взносы за квартиры. У девочек должно быть жилье — хотя бы скромное, но свое. Если бы Александр не оставил мне квартиру, страшно представить, как бы мы выкручивались. Выжили бы, конечно, но я благодарна за то, что имею.

Только я открыла счета для дочерей, как вдруг позвонил старый однокурсник и попросил о встрече. Странно — раньше мы общались только в соцсетях. Неужели проблемы?

— Спокойствие, Елена, — сказала я себе. — Сначала выясни, в чем дело, потом переживай.

После развода я стала тревожной, в каждой неожиданности видя подвох. На встречу с бывшим сокурсником шла на нервах. Если он заметил мое напряжение, виду не подал.

— Помню еще с института, какая ты была способная, — начал он издалека.

Попросив говорить по существу, я призналась в нервозности из-за неопределенности. Он добродушно рассмеялся и сообщил о предложении работы в своей компании.

— В нашей области все на виду, — объяснил он. — Знаю, что ты ценный сотрудник, но карьерный потолок у тебя уже достигнут. А у нас займешь руководящую позицию в финансовом департаменте с удвоенной зарплатой. Мне проще взять проверенного человека, чем рисковать с незнакомцем. Согласна?

Конечно, я согласилась! Мысленно прикинув возможности накоплений, я почувствовала прилив энтузиазма. Когда речь заходила о работе, я преображалась, становясь уверенным профессионалом.

— Вот это правильный настрой! — воскликнул он, заметив перемену в моем поведении.

Мы просидели в кафе до вечера, обсуждая детали. На следующий день я подала заявление об увольнении. Руководство пыталось отговорить лестью и угрозами о неудачах на новом месте, но эти слова лишь укрепили мою решимость. Если я настолько ценный специалист, что компании готовы бороться за меня, значит, всегда смогу обеспечить себя.

От радости я позвонила отцу и рассказала все новости. Предстояло отработать две недели до начала новой должности, но гордость за себя требовала выхода, хотелось услышать похвалу от родителей.

Отец включил громкую связь, чтобы и мать слышала мой восторженный рассказ о повышении и прибавке.

— Поздравляем, дочь, — сухо отозвалась мама.

Я мгновенно замолчала. Рассчитывала на другую реакцию. Не ждала хороводов, но могли бы и порадоваться.

— Что-то не так? — осторожно спросила я. — Вам помощь нужна?

— Нам ничего не надо, — ответила она. — А вот Степан едва сводит концы с концами. Помогла бы ему.

— Чем же помочь? — удивилась я. — Племянникам что-то купить — пожалуйста. А что еще в моих силах? За него работать?

Отец вздохнул:

— Работать за него не нужно.

Разговор заглох. В растерянности я попрощалась и отключилась. Действительно не понимала, чем могу помочь брату, который женился на бездельнице и наплодил детей, не думая об их обеспечении. На конкретные вопросы об их нуждах родители увиливали. У самого Степана спрашивать не хотела — он бы написал список на десятки тысяч. Угадывать потребности не собиралась — своих проблем хватало.

Зато дочери за меня порадовались. Они еще слабо понимали важность работы, но прыгали от счастья, видя мою радость.

Через несколько дней позвонил Степан, спросил, дома ли я, можно ли заехать.

— Приезжай, — согласилась я. — Только ненадолго, дела потом.

— Ишь ты, деловая дама, — съехидничал он.

Через полчаса он пришел. Не питала иллюзий насчет его мотивов — ясно, что чего-то хочет. Возможно, созрел попросить денег. Не была уверена в согласии на крупную сумму — хотелось поскорее начать копить для дочерей. Но разумные запросы удовлетворила бы, зная, что долг не вернется. Готова была и помочь с переездом в город. Это сложно с большой семьей, но работяга всегда найдет заработок.

— Теперь, когда у тебя отличная работа, можешь подыскать мне жилье, — сказал брат.

Мы сидели на кухне, я налила ему чай, себе кофе. Кажется, Степан никогда не гостил у меня — некогда было, трудился. И вот теперь приехал требовать целый дом.

— Представляешь, сколько это стоит? — ответила я. — У меня двое детей, воспитываю одна. Даже с новой зарплатой таких денег нет и не будет.

— Накопишь, — отрезал брат. — Займешь.

— Почему не сделаешь это сам?

Откуда он вообще знал о новой работе? Я ему не говорила… Ах да, родители. Конечно, сразу доложили о моих успехах.

— Мама с папой сказали, что тебе по карману, — насупившись, ответил Степан.

Понятно. Сам до такого не дошел бы — сообразительностью никогда не отличался.

— Или откажись от доли в родительском доме, — поспешно добавил он, видя мою задумчивость.

Это было уже чересчур. Я велела ему уходить и сказала, что обсуждать вопрос не намерена. Обидевшись, он ушел, а вечером родители позвонили и принялись требовать выполнения условий Степана. Их дом мне, в общем-то, не нужен, но почему я должна отказываться от наследства, которое оставлю детям? У меня неполная семья, а у Степана полная, руки-ноги целы — что мешает зарабатывать? Но больше всего возмущала наглость. Поговори по душам, попроси нормально — отписала бы свою половину. Но требовать покупки нового дома, а потом ждать подарка в виде половины родительского — верх неуважения.

— Избаловал тебя город, — вздохнула мама. — Загордилась. Что же нам с Степаном делать…

Причитания не тронули, я прервала разговор. Пусть разбираются сами. Если дойдет до извинений, подумаю насчет доли в доме, но обеспечивать неудачника брата новым жильем в ущерб своим детям не буду. Раз в семье решили, что я плохая, терять нечего.