Уходи из моего дома! кричал Максим на брата. А через много лет Максим искал донора для сына и…

Валерка прекрасно помнил, как впервые увидел тетю Машу. На кладбище не осталось уже никого. Они все ушли в дом, чтобы пить и есть, вспоминая отбывшую в мир иной. Один мальчик стоял у ее могилы. Там Валера и увидел ее лицо, решив, что спятил. Хотя нет, сначала он услышал шаги, затем нервный вздох, потом всхлип и ее голос.

Милый мальчик мой, бедный ребенок, — произнесла женщина. Валера нахмурил брови, услышав до боли знакомый тон, тон его матери. Однако, конечно, это не могла быть она. Мама его, увы, покоилась в гробу на глубине двух метров под землей. Валера точно знал размер ямы, он читал об этом. Оказалось, что если хоронить тело неглубоко, то до него могут добраться животные.

А если закопать на глубину больше трех метров, то грунтовые воды могут размыть почву, и могила либо осядет, либо гроб вовсе вытолкнет на поверхность земли. Наверное, мальчикам его возраста, а Валере недавно исполнилось 11, не стоило бы читать нечто подобное. И уж тем более не стоит искать детям информацию о захоронениях, если речь идет не о египетских мумиях или чем-то столь же интересным.

Однако Валерия, который с детства отличался любознательностью и был серьезен не по годам, отчего-то важно было понять, что будет с его мамой. Что будет с ней теперь, когда она уже покинула бренный мир? С ней, с его доброй, нежной, чудесной мамой. Мамой, которая будила его каждое утро, обнимая вместе с теплым одеялом. Мамой, которая пела песни, когда готовила или убиралась в доме.

Мамой, которая совсем не умела злиться. Мамой, которая была самым добрым и кротким созданием на земле. Однако в тот миг, когда гроб засыпали землей, украсили венками и сунули во главе деревянное распятие, а от мамы, казалось, остался лишь снимок в рамке, мир Валеры пошатнулся. Он готовился к этому дню, но мог ли ребенок представить, что увидит ее снова, живую.

«Мама!» — выдохнул мальчик, когда поднял голову. Он не сразу понял, что перед ним кто-то другой. Женщина в красивом коричневом пальто

была копией матери, но не ей. От этой дамы пахла сладкими духами. Волосы у нее были более блестящими, она была ухоженной, даже руки ее были нежными, а вот у его мамы кожа огрубела от работы в огороде.

Женщина, услышав, как обратился к ней ребенок, вздрогнула. Затем она наклонилась к нему, положив руки на плечи. Она рассматривала его лицо с щемящей детское сердце нежностью. Мальчик уже успел смириться, что на него так никто и никогда больше не посмотрит, как вдруг появилась она. «Нет, милый, я сестра твоей мамы.

Меня Мария зовут», — прошептала она, всхлипнув. — Мы виделись лишь тогда, когда ты был совсем еще малышом. Милый, мне так жаль, я приехала, как только узнала. Если бы я знала раньше, хоть немного раньше… — Ты чего здесь делаешь, Маша? — раздался грубый пропитый голос. Валера напрягся, услышав отца. Должно быть, мужчина наконец заметил, что сына нет в доме.

Вот и пришел на кладбище. Мальчик понуро опустил голову, не желая встречаться с мужчиной взглядом. Губы Марии мгновенно сжались в тонкую линию. Полные слез, глаза сверкнули в сдерживаемые ярости. Она резко выпрямилась, но не выпустила плечи мальчика, а наоборот притянула ребенка к себе. «Что я здесь делаю? Я приехала на похороны сестры, своей двойняшки.

А ты, я смотрю, даже сейчас пьян. Ничего не изменилось». Мужчина сплюнул сквозь зубы прямо на землю. — Тебе тут не рады, Машенька, поздно слезы лить. Откуда ты вообще узнала, — хмыкнул мужчина. Мария сглотнула, мне Оля написала, — прошептала она. — Ох, успела таки! И что же она написала, — прищурился мужчина с подозрением. Маша открыла было рот, но затем резко сжала зубы.

Она посмотрела на ребенка, который стоял рядом. Женщина пригладила его растрёпанные ветром волосы. — Валера, милый, я отойду поговорить с твоим папой, ладно? — ласково спросила она. Мальчик не понимал, что происходит. Однако на него смотрело лицо матери, поэтому он кивнул. Маша, насупившись, прошла к мужчине и, толкнув его в грудь, отошла от могилы сестры.

Валерий обернулся. Он понял, что взрослые ругаются. Мария не хотела, чтобы ребёнок стал частью ссоры, но некоторые слова долетали до его ушей. «Всё!» — она выложила мне всю правду, выпалила Маша, сверля взглядом неопрятного мужчину, который даже на похороны не смог прилично одеться. Она рассказала, как жила эти годы, долгие годы, как работала, не покладая рук, а ты лишь пил и пил, ходил по друзьям, засыпал в канавах, чужих банях.

Как-то напившись, гонял ее по дому, руку поднимал. Она убегала из дома босиком зимой, прихватив сына. Пряталась в сарае, боясь, что Валерка простынет. Она рассказала, что узнала о твоей любовнице, как это разбило ее сердце. Рассказала, как хотела уже уйти от тебя, но ты вернул ее. Боже, Андрей, она же действительно тебя любила!

Любила, как дурочка, а ты вытирал об нее ноги, использовал ее. Использовал до тех пор, пока не свел ее в могилу. — То есть, я виноват, — фыркнул он. — Она заболела, алло, я тебе не Господь-бог, не могу насылать на людей чуму и саранчу, не могу излечивать касанием, знаешь ли. Она заболела из-за тебя, она была измотана физически и духовно, а ты вырвалась из женщины.

Ты сначала разлучил Ольгу с семьей, отобрал ее у меня, спрятал тут ото всех, промыл мозги, заставил выбрать тебя. А теперь она в могиле. Лучше бы ты там был, хотя, знаешь, такого, как ты, даже земля бы не приняла, выплюнула. Ты гниль, дрянь, ненавижу тебя! Марио начала мелко потряхивать.

Вот же дрянь, ты всегда была слишком говорливая, эмоциональная, совсем не такая, как сестра», — хмыкнул папа мальчика, оскалив желтые крупные зубы. «Однако я тебя прощу на сегодня, все-таки такой день. Все мы не можем контролировать эмоции, правда?» — он окинул женщину оценивающим взглядом. В осоловевших темно-карих глазах мелькнуло нечто мерзкое. «А возраст тебе к лицу», — цокнул он языком.

Сестра твоя, наоборот, выглядела дурно. Ты же, я впечатлен. Останешься у нас сегодня на ночь, а? Валерка вздрогнул, услышав отчетливый звук пощечины. Он увидел, как голова отца дернулась, когда рука Марии отвесила удар. На щеке Андрея мгновенно стало проявляться красное пятно. Валерка испытал шок. Он не любил отца, совсем нет, да и за что бы?

За то, что он обижал маму, заставлял ее плакать по ночам, когда она думала, что сын уже спит и не слышит. За то, что он не пропускал ни дня, чтобы отвесить ему пендаль или оплеуху. За постоянные упреки и критику, ведь Андрею в сыне не нравилось ничего. Его бесило, что ребенок не любил спорт или драки, не интересовался рыбалкой или охотой, потому что не желал причинять живым существам боль.

Его раздражала страсть Валерки к книгам, его тяга к знаниям и бесконечные вопросы, на которые папа не знал ответов. Он называл сына придурком, ботаником, нюней, мямлей и даже бабой или Валерией. Однажды он, напившись, заявил, что сделает из сына мужика. Он сунул ему в руки какие-то старые и вонючие боксерские перчатки и заставил встать против него.

Валерка упал после первого удара. Отец не пожалел, а лишь пообещал нарядить в платье и отправить гулять по посёлку, мол, такая девка, как он, не должна носить брюки. В общем, причин не любить отца было много. Причин любить его Валерка в своей душе не находил. Однако он знал, что папа опасный и сильный человек.

Он выглядел большим, грозным. Мама всегда опускала глаза, когда он стоял напротив. А эта женщина такая же, как мама, но совсем-совсем другая. Она стояла, вскинув подбородок, смотрела ему в лицо без тени страха. Она выглядела в этот момент даже больше, чем Андрей. Валерий опишел, заметив наконец, что его папа не такой уж и огромный. Он худощав, бледен.

Все это с ним сделал алкоголь. А еще Валерка даже не представлял, что его отца можно ударить, — что он не был неуязвим. — Ты мне противен, — прошипела женщина. — Да я тебя! — сделал шаг в ее сторону озверевший мужчина. — Если ты меня хоть пальцем тронешь, то я молчать не стану, — не шелохнулась Мария. — Я тебя уничтожу, Андрей. Я подам на тебя в суд, а письмо приложу как улику.

Ты даже не знаешь, как много она написала. Не только о своей жизни, не только о том, что ты плевал на ее состояние и не позволил лечь в городскую больницу, заставляя работать. Что-то ей говорил, что она и сама врач, так вот пусть и заботится о себе. А еще она написала про твоих дружков, про то, что в местном гараже разбирают машины, которые подозрительно похожи на те, что угоняют в городе.

Андрей побледнел. Руки, сжатые в кулаки, резко опустились. Маша усмехнулась. Скажи, А у тебя есть деньги на адвокатов, потому что у меня есть, и я не остановлюсь, пока не увижу тебя за решеткой. Будешь до конца дней ставить брагу в камерах и бояться нагнуться за кусочком мыла. — Идиотка, — повторил мужчина, но уже не так уверенно. — Какого черта тебе надо, а?

Чего ты сюда прикатила? Ты же сама сестру бросила. Мне теперь что сделать? Чего ты хочешь? Из могилы ее достать? Я тебе что, некромант гребаный? Сердце Марии сжалось в груди. Слова мужчины были для женщины хуже, чем пощечина. Она и сама винила себя за то, что бросила сестру. Хотя была ли вина Маши? Ведь она пыталась вытянуть Ольгу из лап ее первой любви.

Однако женщина словно была одурманена, околдована. Надо признаться, тогда, 13 лет назад, Андрей был хорош собой. Он даже работал здесь же, в селе, водителем техники. Он прибыл в их город на какое-то обучение. Оля влюбилась в него с первого взгляда, увидев на городской площади, где он гулял в качестве туриста. Она бросила учебу на медицинском, переехала в его дом, устроилась сработать в сельскую больничку, куда ее взяли даже с неоконченным образованием.

Она стала жить с Андреем, почти сразу выйдя за него замуж. Мария не понимала выбор сестры. Она сама осталась в городе, получила диплом, стала хирургом, нашла супруга преподавателя в институте, вышла замуж, у нее тоже родился сын. Однако ее сестры, ее близняшки, ее второй половинки, с которой они когда-то делили утробу матери, у нее словно бы не стало.

Сначала Оля перестала приезжать в город. Андрей считал, что поездки к сестре плохо влияют на его жёнушку, мол, насмотрится она там на городские хоромы, на жизнь в мегаполисе, да оставит его. Да и били по карману билеты на поезд. Андрей и сам завидовал Маше и её супругу. Он читал все рассказы Ольги о сестре, о том, что Мария стала главой отделения, о том, что про её мужа написали в газете, хвостовством.

Мужчина сделал всё, чтобы разделить сестёр. В итоге он запретил Ольге приглашать Марию в их дом. Маша помнила, какой тогда разгорелся скандал. Ей было больно и обидно, она не понимала за что Оля выкинула ее из своей жизни. А Оля просто была влюблена, ослеплена своим чувством.

Андрей заполонил с собой весь ее мир, все пространство. Почти год Маша, обиженная на сестру, не говорила с Однако затем она сдалась. Стала звонить, отправлять посылки с подарками для племянника. Однако лично она уже не приезжала, не хотела видеть детька. Она часто звала Ольгу к ним погостить, но та ссылалась на занятость. На самом деле Андрей даже слушать не хотел про такую поездку.

Звонки между сестрами стали редкостью. Маша, занятая проблемами взрослой жизни все реже вспоминала сестру, да и потом. Она думала, что попросту навязывает свое общение Ольге. Она считала, что ей стоит смириться, Оля выбрала не ее. Она счастливо живет с мужем, ведет хозяйство, растит умного сына. Именно это рассказывала ей сестра в моменты редких созвонов.

Реальность обрушилась на Марию бумажным письмом. Она сразу почувствовала неладное, едва ей в руки попал пухлый конверт. Кто вообще в наше время пишет письма? Она даже не знала, что Андрей утопил свой телефон, будучи пьяным, а потому отобрал телефон супруги. Ольга не могла бы позвонить Маше. А ведь если бы позвонила, может Мария раньше бы приехала в проклятое село.

Может она бы забрала сестру в клинику, там бы ей провели обследование, взяли анализы, подобрали бы лечение. Ее могли бы спасти. Однако толку было теперь об этом думать. Слишком поздно было Олю спасать. Однако другую живую душу она смогла бы спасти. Поэтому Мария села в поезд, едва дочитав письмо до конца. Супруг Алексей порывался ехать с ней, но она велела ему остаться с их восьмилетним сыном Максом.

Оля написала, что боится за сына, сказала Мария чеканя слова. Она просила меня позаботиться о Валерия, если с ней что-то случится. Мужчина свел густые брови к переносице. «Чего? То есть ты прикатилась сюда, чтобы забрать щенка? Ага! Держи карман шире!» Хмыкнул он и, словно вспомнив о карманах, стал хлопать по ним, выискивая пачку сигарет. Найдя искомое, он закурил.

Мария не изменилась в лице. «Я заберу мальчика, здесь ему не место. Я знаю, что у него светлая голова, кроткий нрав. Ты убьешь его, Андрей так же, как Ольгу. Так что одумайся, отдай мне права опеки над ребенком. Я могу пойти долгим путем и таскать тебя по судам. Я сделаю так, что органы опеки будут каждую неделю приезжать сюда, проверять, пьешь ли ты, заботишься ли ты о сыне. Либо ты просто отдашь мне мальчика, которого даже не любишь.

Я уеду и забуду обо всем. О ваших тайных гаражных делах, о твоих поступках, просто отдай мне мальчика, я усыновлю его». Мужчина выдохнул дым в лицо родственнице, он изучал ее черты лица. Внутри головы Андрея щелкали мысли. «А знаешь, забирай, забирай и катитесь вы оба к черту. Мне щенок никогда не нравился, ».

Внутри Маши словно струны отпустили, она едва сдержала победную улыбку, она и не думала, что будет настолько легко. А потом, потом Мария подошла к Валере, протянула ему свою невероятно ухоженную руку, нежную на ощупь. — Ты уедешь со мной, Валер, — спросила она ласково, — в город. Мы можем стать одной семьей. Ты, я, мой супруг и Максим.

Он станет тебе братом. Знаешь, он когда-то мечтал о брате. Должно быть, ты послан ему судьбой. Так что, поедешь со мной отсюда. Разве Валерка мог отказать красивой женщине, у которой были глаза и улыбка его мамы? Нет, конечно, не мог. Мария сразу забрала племянника, увезла из села, но вот чтобы усыновить его, пришлось побегать по инстанциям, потрясти бумажками, потанцевать с бубнами.

Однако вскоре их семья пополнилась на одного чудесного мальчишку. Только вот трудности на этом не закончились. Максимка рос энергичным мальчишкой, который имел привычку влипать в неприятности. Родители его просто обожали, а потому баловали. Ребенок в свои 10 лет имел все, чего могла пожелать его детская душонка. Гаджеты, роботы, машинки, слаймы, самокат, велосипед, роликовые коньки. Одно желание Максима родители отказывались выполнять.

Он лет в пять попросил у них брата на Новый год. Алексей и Мария переглянулись, прячу улыбки, покачали головами. Детей находят не под новогодней елкой, а в капусте. «Зимой капуста не растет», — пошутил Леша. Мария толкнула мужа локтем, покачала головой. Затем мама обратилась к сыну. «Милый, пока что о детях не может быть речи.

Да и это не подарок». Мальчик тогда надулся, но быстро отошел от расстройства. Не было времени злиться. Всё-таки была зима, которой ребёнок наслаждался, играя в снежки, строя снеговиков, катаясь с горки на ватрушке. Обычно папа спускал его сверху горки, толкая, а сердобольная мама встречала внизу, так, на всякий случай. Однако Макс даже не мог представить, что его желание исполнится, пусть и с задержкой в несколько лет.

Сначала мама внезапно собрала вещи и уехала. Она даже пропустила его выступление в школе. А потом папа, позвав сына на разговор, объявил, «У тебя будет брат. Мы с мамой усыновляем одного чудесного мальчика. Его Валерой зовут. Сейчас она в отъезде, занимается вопросами опеки.

Скорее всего, она вернется уже с твоим братом. Я хочу, чтобы ты хорошо его встретил. Мальчику будет трудно. Стань ему другом, ладно, родной». Сначала Максим обрадовался. Он засыпал отца вопросами, требовал показать фотографии брата, хотел узнать, сколько ему лет и что он любит. Папа посмеивался и обещал, что Макс сам все скоро узнает. А где он будет жить? У нас же всего две комнаты, задумался Макс.

Мы поставим в твою вторую кровать на первое время. В будущем подумаем о новой квартире побольше. Мама твоя давно мечтала о доме. «Думаю, время пришло», — рассуждал мужчина, готовя для них сыном ужин. Тут Макс напрягся. Брат он, предположим, хотел, а вот делить с ним личную комнату — не особо. «А игрушки? Он же точно захочет отобрать его игрушки.

А если он будет их ломать?» Максим, придя в школу, решил обсудить свои мысли с одноклассниками. У многих были старшие или младшие братья и сестры. Дети мгновенно рассказали Максу о том, как тяжела жизнь в большой семье. Ты будешь не только делить с ним игрушки, но еще донашивать его одежду, раз уж он старше. Его старые учебники будешь носить, портфели.

Телефон тоже сначала будут ему покупать, заявил Матвей, у которого было целых два старших брата. Ладно игрушки и шмотки, фыркнул Колька. Будь готов, что новый ребенок отберет у тебя маму и папу. «То есть как это? Они же мои! Они ему даже не родные!» — испугался Макс, чувствуя нарастающую в груди тревогу и ревность. «И что? Вот у меня, когда младшая сестра родилась, так маме плевать на все стало.

Раньше она ходила на все мои футбольные игры, а теперь, видите ли, не может. Времени нет, зато с Мелкой вечно гуляет», — дулся Николай на мать. «Дурак ты, Колька», — качала головой Ниночка. Просто маленькому ребенку нужно больше внимания. Дети спорили, кричали, обсуждали, как им живется с братьями и сестрами. Максим узнал, что многие из них даже дерутся, что в некоторых семьях, если в дом принесли сладости, то лучше сразу накинуться и все съесть, иначе не успеешь.

В итоге, к приезду Валерки и матери Максим уже совсем не хотел брата. Более того, он успел возненавидеть ребенка, которого ни разу не видел. Злость и ревность в нем окрепли, когда мальчик заметил, как его родители кудахчут над чужим ребенком. Они купили ему новую кровать с красивым постельным бельем, постоянно спрашивали, что он хочет поесть, как себя чувствует, надо ли ему что-то.

Максим с тоской наблюдал, как папа охотно объясняет любопытному мальчику какие-то исторические факты. От учебы Максиму становилось тошно, но теперь он завидовал мальчишке. Папа говорил с ним как с равным. Затем он заметил, как Валерка подмазывается к его маме. Мальчик часто ходил за ней хвостом.

Он даже готовил вместе с ней ужин. Конечно, они звали на кухню и Макса, но он отказывался. Затем Валерку начали хвалить. Он таскал из школы хорошие оценки, тогда как на поведение Макса то и дело жаловались. Да еще и в школе все стали интересоваться Валеркой. Мол, он такой красивый, вежливый, хороший. Это было невыносимо для Максима, который привык к роли пупа земли и центром внимания родителей.

Макс не мог понять, что Валера, потерявший маму, просто тянулся к ее копии в попытке унять боль. Он не знал, что ребенок никогда не знал доброго отца, который мог бы разделить его интересы, похвалить его за знания, поэтому восхищался Алексеем. Он не ведал, что Валерка в душе очень переживает, что его снова вернут обратно, в его старый дом. Он даже просыпался ночью от кошмаров.

Поэтому Валерой старался понравиться отчему и мачехе. Он убирал комнату, даже часть Максима, делал уроки, старался заслужить похвалу учителей, помогал с готовкой. Максим же копил в себе негативные эмоции, как вулкан, набирающий силу. Валерий напротив пытался с ним сблизиться. Он заводил с братом беседу, предлагал ему помочь с уроками, ведь он все это уже проходил.

Валерий тянулся к брату. Он добрый и кроткий, как и его мама, уже успел его полюбить. А потом у Максима случился очень сложный день. В школе все шло наперекосяк. Он получил две двойки за раз, от чего ранец казался тяжелым. Тренер его поругал, да и Людочка смотрела на другого. Школьник вернулся домой и увидел, что его так называемый брат разбирает его игрушечную машину.

Когда-то машинка ездила, но потом сломалась. Роскошный желтый автомобиль был Максу дорог, поэтому он его не выкидывал, а держал на полке, позволяя пылиться. Он помнил, как они с папой гоняли машину по улицам, заставляя ее даже ездить за голубями. Да и любимая фотография Максима была сделана в парке. Он держал машинку в объятиях, словно она была плюшевым медведем.

Грязные колеса пачкали его курточку. А теперь этот любопытный засранец взял и распотрошил все, что Максу было дорого. Это стало последней каплей. — Ты что делаешь? — ахнул мальчик, заметив, что колеса лежат отдельно от тачки. — Кто тебе разрешил трогать мои вещи? Тебе своих что ли мало? Родители и так купили тебе все — игрушки, одежду, сумку.

Он выплеснул обиду, выхватив остатки машинки из рук растерянного Валерки. — Прости, я просто, ну… — Машина не работала, а родители сказали, что ты ее очень любил раньше. Я и фото видел в рамке. Максим покраснел. — Родители? Мои родители? — ощетинился он. — Как же ты мне надоел! Бесишь! Уходи из моего дома! Тут нет ничего твоего! — И родители тебя никогда не полюбят.

Они мои, понял, мои, и игрушки мои, и комната моя! Валера побледнил. Максим же, высказав все, что думал, бросив окончательно сломанную машинку на пол, и выскочил из детской. Он позвонил маме и отправился погулять, не сказав ничего про полученные двойки. Надо сказать, что Макс остыл достаточно быстро. Он вернулся домой вечером. Мальчика голодного встретили запахи пирога.

Мама, у меня слюни текут от запаха, — обрадовался ребёнок. — Мои руки грязнули, садись за стол, — улыбнулась мама через плечо. — И Валерий, скажи, он же с тобой? Где вы так долго пропадали? Впрочем, я рада, что вы, наконец, сблизились. Я уже начала переживать, если честно. Ты же понимаешь, Максим, что Валерий сейчас очень тяжело, верно? Мама попробовала су, скивнула, отложила лопатку и повернулась к сыну.

Спасибо тебе за терпение, милый. Я знаю, что мы с папой уделяли Валере немного больше внимания. Однако этот ребенок, он потерял маму, потерял все. Переехал в чужой дом, в новую школу. Максим Жацепенев задумался. Все это время он думал лишь о том, что потерял он. А что он, по сути, потерял? Кусок комнаты, да и фиг бы с ней.

Родителей? Вообще-то нет. Они всегда звали его на семейные посиделки, выводили их обоих на прогулки. А Макс то и делал, что вредничал и испытывал их терпение. А вот Валерка, у него же больше не было мамы и папы. Максим попробовал представить, что и у него не станет мамы. В глазах мгновенно защипало, а в носу засвербело. Максим, ты чего, все в порядке?

Мама мигом подошла к сыну, коснулась губами лба. «Ты какой-то странный, вроде лоб не горячий, болит чего?» Максим сглотнул комок, а затем буркнул. «Мам, я с Петькой гулял, не знаю, где Валера». «Правда?» — нахмурилась мама. «А я думала… Ну, ладно, иди умойся, я пока что папе позвоню». Максим кивнул и, вымыв руки, поспешил в детскую.

Он огляделся. На полу уже не было останков машины, она стояла на столе, собранная заново. Макс подошел к ней, взял в руки пульт, он нажал на кнопку и охнул. Машина ринулась вперед. Так вот, что он делал, он ее починил, воскрикнул ребенок, а затем ему стало совсем плохо и горько. Он словно со стороны глянул на свое поведение. Вспомнил, как Валерка пытался с ним подружиться, а он нос воротил.

А теперь Валера, кажется, пропал. А вдруг он ушел, потому что Максим его выгнал? Нет, не может быть! Мальчик выскочил из детской, едва не врезавшись в обеспокоенную маму. Он хотел все рассказать, но, заметив ее бледность, повременил, испугался. — Слушай, Максим, ты поешь сам, ладно? — А я оденусь, пойду, поищу брата. Звонила в школу, уроки закончились раньше.

Телефон Валеры отключен. Не понимаю, где он может быть, он же всегда мне звонил. Мама стала собираться. Максим сжал кулаки. — Мам! — позвал он. — Мам, это из-за меня. Я… я сказал Валере. Тут дверь распахнулась. В квартиру вошли Алексей, который крепко держал за руку Валеру. Мария ухнула, кинулась встречать мужа и сына. — Валера, ты где был? Что с телефоном?

Я ехал домой, увидел его на остановке, представляешь? Собрался возвращаться к отцу, интересно, на чем сетовал мужчина. Я спрашиваю, что не так, а он молчит. Говорит, что просто не хочет нам мешать, и вбил же себе дурь в голову. — Валера, ты что выдумал? — Мария прижала понурого мальчика к себе. — Не смей нас так больше пугать. Как ты можешь нам мешать? Ты член нашей семьи, ты наш сын, слышишь?

Да если бы с тобой что-то случилось, я бы с ума сошла! Максим стоял дальше всех, глядя на брата. Вина грызла его изнутри. Он понял, что Валерка даже не собирается его сдавать родителям. И в этот момент Макс, не выдержав чувств, хлюпнул носом. Он подошел к Валере, а затем обнял его. Мальчик опешил, но неуверенно коснулся спины брата.

Прости, — пробормотал Максим, — я не хотел, правда. — Да все в порядке, — ответил ему негромко Валера. Родители не понимали, что стряслось, однако никто не собирался вводить их в курс дела. Братья не выдавали секретов друг друга. Позже они после долгого разговора по душам вчетвером ели спагетти с соусом, а потом и вкуснейший яблочный пирог, запивая его сладким чаем.

Максим сидел рядом с Валеркой, и его грудь заполняли новые чувства. Не ревность или обида, а любовь к новому брату, к новому другу. Эти эмоции Максиму нравились куда больше. Потом мальчики допоздна играли с родителями в настольные игры. Максим и Валерка сплотились в команду против мамы и папы. Они разделали взрослых под орех и шумно праздновали победу.

А ночью, когда почти все окна многоквартирного дома погасли, в кровати, Максим лежал в кровати и не мог замкнуть глаз. — Валера, ты спишь? — спросил он в темноту. — Нет, — открикнулся брат. Максим набрался сил и сказал. — Спасибо за машинку. — Не за что. — Почему ты не сказал родителям, что ушел из-за меня? — задал Макс, волнующий его вопрос.

Валера помолчал, а затем робко, неуверенно сказал. — Ну, мы же… мы же братья. Слово «брат» заставило сердце Максима дрогнуть. «Знаешь, думаю, я рад, что у меня есть брат», — признался Максим, зевая. «Я тоже. Я очень рад», — усмехнулся Валерка, но Макс его уже не слышал. Ребенок провалился в хороший и добрый сон. А Валерка долго не мог уснуть.

Он слушал, как сопит Макс, иногда смешно похрюкивая. А еще мальчик вспомнил тот миг, когда впервые увидел тётю Машу, женщину, протянувшую ему руку. Однако лишь сегодня он окончательно убедился в том, что у него теперь есть новая семья. У него есть место, где его любят, место, откуда его не прогонят. Валера уснул лишь под утро, но впервые со спокойным сердцем, впервые ему не снились кошмары.

Казалось бы, что на этом история Валеры и Максима могла бы закончиться, однако нет, это не всё. Братья смогли стать лучшими друзьями друг для друга. Они вместе смеялись, порой и ругались, вместе попадали в неприятности, защищали и оберегали друг друга, создавали особые воспоминания, которые в итоге остались с ними навсегда.

Они были дружны всю жизнь, не повторив ошибок Маши и Оли. Они никогда не теряли связь, оставшись друг для друга верной опорой. И вот спустя много-много лет у Максима родился сын — Ванечка. Мальчик он был чудесный, но когда Ивану исполнилось два годика, врачи нашли у ребенка недуг — малышу был необходим донор костного мозга.

Конечно, папа и мама мгновенно вызвались добровольцами. Подтянулись бабушки и дедушки, но никто не подходил. Каково было изумление семьи, когда именно Валера оказался генетическим близнецом Ванечки. Совпадение было 100%. Врачи тогда дали Валере сутки на раздумья, чтобы мужчина мог решить, будет ли он донором для ребенка. На что мужчина ответил сразу с искренним изумлением, а зачем мне думать, конечно, буду.

В итоге Ванина жизнь была спасена. А когда Макс, отец спасенного ребенка, обнимал Валерку и горячо благодарил, не скрывая слез, Валере снова скромно ответил. — Да брось, Максим, мы же братья