Мне подкинули девочку в 1980 году. Никому не нужна была, больная вся, но я ее воспитала. Теперь мамой зовет меня.

Мне подкинули девочку в 1980 году. Никому не нужна была, больная вся, но я ее воспитала. Теперь мамой зовет меня.

Зима стояла суровая. В тот день метель намела такие сугробы, что из окна едва виднелась улица. Я как раз мыла посуду, когда услышала стук в дверь. Редкость для нашего барака – соседи всегда просто заходили.

Открываю, а там… Коробка. Обычная картонка из-под яблок.

А внутри – ребенок.

Девочка.

Крошечная, завернутая в какой-то старый платок, вся красная, кричит. Я ахнула. Выбежала на крыльцо – никого. Только ветер завывает, снег стеной.

Я затащила коробку в дом.

Сначала даже растерялась: что делать-то? Мне самой всего двадцать три, живу одна, работаю на фабрике, детей у меня нет. Но отдать в детдом? Это ж как на верную погибель…

Когда развернула платок, аж прослезилась. Девчушка больная – худющая, синяки под глазами, кашель страшный. Видно, что родня отказалась. Боялась, что не доживет до утра.

Но не отдала.

Первые месяцы были адом: больницы, лекарства, бессонные ночи. Она то жаром горит, то худеет прямо на глазах. Но крепилась, жила.

Я назвала ее Леночкой.

Сначала она называла меня просто «тётя Рая». Потом – «мамочка».

Когда она пошла в школу, врачи сказали, что чудо: жива, здорова, даже бегает, хоть сначала думали, что не сможет. Я рыдала, глядя, как она с бантиками убегает во двор.

Годы шли. Я не скрывала правду, но и не торопилась рассказывать. Она подросла – и все поняла. Только однажды, лет в шестнадцать, обняла меня крепко-крепко и сказала:

— Ты все равно моя мама.

Теперь у нее семья, сын. Я бабушка. Она заботится обо мне, звонит каждый день. А я иногда все думаю: что, если бы тогда не открыла дверь?

И мороз по коже.

Иногда я думаю: а кто ее тогда оставил у моего порога? Мать? Отец? Кто-то из родных? Я пыталась узнать. В 1981-м пошла в милицию – думала, может, заявляли о пропаже. Нет, никто не искал.

Позже пыталась через знакомых в больнице выяснить, не рождалась ли в тот год девочка с такими особенностями, но ни следа, ни записи. Будто из воздуха появилась.

Но не в этом суть.

Главное, что она у меня есть.

Жизнь шла. Леночка росла на удивление бойкой девчонкой, хотя врачи предрекали ей слабость. В школе защищала всех подряд, учителей уважала, но несправедливости не терпела.

Как-то в седьмом классе пришла домой с разбитым носом.

— Что случилось?!

— Да девочку во дворе мальчишки обижали, я заступилась.

— Ты что, одна против них?!

— Мам, ну а кто, если не я?

Вот так.

Я гордилась ею.

Но самой сложной оказалась юность. В 17 лет она вдруг заявила:

— Мам, я хочу узнать, кто меня бросил.

— Лена…

— Я не уйду от тебя. Просто хочу знать.

Я понимала. Конечно, понимала. Это ее право.

Мы снова пошли в архив, снова пытались найти хоть что-то. И однажды – спустя столько лет – я нашла зацепку.

Женщина. Наталья Петровна К., родившая в 1980 году девочку. Из роддома не забрала.

Адреса нет. Судьбы нет.

— Что делать будем, Лена?

Она молчала.

А потом… она не стала искать дальше.

— Знаешь, мам… Если она меня бросила, значит, были на то причины. А если хотела бы найти – нашла бы. А мне главное, что у меня есть ты.

Я заплакала тогда.

Прошло еще много лет. Теперь у Леночки своя семья, сынок растет. А я старею. Но вот что скажу: если бы мне когда-то сказали, что моя судьба вот так решится в одну снежную ночь, я бы не поверила.

Но иногда судьба дает нам не тех детей, которых мы рожаем, а тех, которые нам предназначены.

И Лена – моя дочь.

Навсегда.